— Пётр Афонасиевич! — воскликнул вошедший в комнату мужчина средних лет, довольно бестактно прервав оживленную беседу господина Факовского с молодой женщиной.
Мужчина подошёл ближе и занял свободный стул. Он был возбуждён и очень волновался.
— Это невозможно, что за фокусы, Пётр Афонасиевич! — восклицал он, сильно жестикулируя. — Вы здесь, и вы там! Я не понимаю! Я только что из кухни, вы там завариваете себе чай!
— Ах, — всплеснул руками Пётр Афонасиевич, — понимаю ваше смущение. Моя оплошность. Я, видите ли, будучи поглощён беседой с этой прекрасной молодой женщиной, вдруг очень захотел чаю. Крепкого, черного, сладкого и непременно с лимоном. Чтобы не прерывать интересную беседу, пришлось продолжать разговор и заваривать чай одновременно, а чайник, вы же сами знаете, на кухне.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Теперь в смущении и удивлении на Петра Афонасиевича смотрела и женщина, ожидая ответа.
— Хм, — несколько смутился и сам гражданин Факовский и сказал — впрочем, дела и мне пора.
Слова Петра Афонасиевича редко расходятся с делами, и, не успев закончить фразы, он выскользнул из комнаты. О тактичности Петра Афонасиевича, надо сказать, также ходят легенды.
— Мы уходим, — быстро сказал гражданин Факовский, проходя мимо кухни. Один Факовский вышел через дверь, другой же вылез в окно. Чай пришлось оставить как есть — недопитым.
